|
Главная
/
О нас пишут
/ "Опыты романтического реализма Игоря Орлова". Людмила Цыплакова. Газета "Новости МСХ", №5, 2011.
"Опыты романтического реализма Игоря Орлова". Людмила Цыплакова. Газета "Новости МСХ", №5, 2011.
С 25 мая по 8 июня 2011г. в выставочном зале Союза художников России на Покровке 37 состоялась персональная выставка живописи И.М.Орлова, посвященная 75-летию мастера. В экспозиции было представлено более 100 работ из коллекции Галереи Арт Прима и мастерской художника.
ОПЫТЫ РОМАНТИЧЕСКОГО РЕАЛИЗМА ИГОРЯ ОРЛОВА
Свой альбом, вышедший в сентябре 2008 года Игорь Михайлович Орлов назвал «Опыты романтического реализма». В январе того же года в ЦДХ прошла первая выставка проекта галереи «Арт Прима» «Романтики реализма», на которой были представлены работы 14 современных российских живописцев: Н.Федосова, В.Забелина, В.Щербакова, В.Телина, М.Абакумова, С.Гавриляченко, Ю.Грищенко, Н.Зайцева, И.Орлова, Г.Пасько, В.Полотнова, В.Страхова, А.Суховецкого, А.Цыплакова продолжающих традиции русского реализма как национального течения в русле классической тонально-колористической живописи.
Романтический реализм зародился в Москве, в кругу художников близких А.К.Саврасову, формировался в конце Х1Х - в начале ХХ века в МУЖВЗ и в творчестве мастеров «живописного крыла» «Союза русских художников» (В.И.Сурикова, В.М.Васнецова, В.Д.Поленова, И.И.Левитана, В.А.Серова, М.А.Врубеля, К.А.Коровина, М.В.Нестерова, А.М.Васнецова, С.Ю.Жуковского, А.Е.Архипова и многих других), а после его ликвидации более полувека развивался «под спудом» «соцреализма» преимущественно в жанре пейзажа, аполитичном по определению и потому малоинтересном для советского искусствознания. Это национальное течение в отечественной живописи, имеющее более чем столетнюю историю, было чужеродным в концептуально «интернациональном» искусстве советского периода и не вписывалось в схемы партийной пропаганды. Внешне официальное отторжение выразилось в безымянности, отсутствие имени как бы лишало его права на существование, и только в новой России в начале ХХI века оно наконец получило имя – романтический реализм.
По сути, «романтический» реализм всегда являлся антиподом «критического» и остался таковым в ХХ веке по отношению к его преемнику, так называемому «соцреализму». Разумеется, эти определения весьма условны, но без них не отделить «плевелы» от «злаков», поскольку подневольное партийной идеологии советское искусствоведение более полувека целеустремленно скрещивало вульгарно понятый реализм с коммунистическими идеями, и создало настолько крепкий штамп, что в сознании уже нескольких поколений «реализм» как таковой, без идеологической «нагрузки» просто не существует.
К сожалению, человеку проще поменять убеждения, чем избавиться от штампов и это обстоятельство приходится учитывать при разработке новых подходов к изучению искусства ХХ - начала ХХI века.
Определение «романтический» утверждает принципиально иную творческую позицию художника-реалиста в искусстве: не рассудочно-критическую или социально- пропагандистскую, имеющую целью выполнение «соцзаказа», а возвышенно-эмоциональную, бескорыстную, которую отчетливо сформулировал А.К.Саврасов: «Романтика бессмертна… Возвышайтесь чувством. Искусство и ландшафты не нужны, где нет чувства… Нет души, значит ничего не будет и в живописи – только холод и машина, одна ненужная теория».
Великий русский пейзажист совершенно иначе, чем принято в современном искусствознании относился к проблемам формы и стиля, считая главным фактором живописи любовь к природе: «Только любя природу, учась у нее, можно найти себя, свое. Манер живописи много, дело не в манере, а в умении видеть красоту…». Понятно, что только такая свобода выбора художественных средств позволяет мастеру создать уникальный живописный язык, самобытно выражающий особенности личного и в нем, - совершенно естественно,- национального мировосприятия, она же делает невозможной привычную искусствоведческую классификацию его творчества по формальным признакам и требует принципиально другого подхода: не регистрации «приемов», а пристального интереса к системе художественного мышления мастера.
Изучение романтического реализма только начинается и большая удача для исследователя, что среди живописцев творческого объединения «Романтики реализма» есть Игорь Михайлович Орлов, который откровенно и точно пишет о своем творчестве, его проблемах и открытиях в автобиографическом эссе «Смотрю из детства», позволяя нам заглянуть в свою «творческую лабораторию».
Работы Орлова со времени окончания МГАХИ им. В.И.Сурикова и до начала 70-х годов отражают общее для того времени увлечение «новыми формами» западноевропейского изобразительного искусства ХХ века, изначально интеллектуального, повернувшего взгляд художника от прекрасного образа мироздания в небезопасные глубины рефлексирующего самосознания. В условиях господства в советском искусстве коммунистической идеологии, в принципе враждебной интересам личности, сосредоточенность западного искусства на «индивидуальности» плавно переходящей в «индивидуализм» воспринималась как долгожданная свобода. В культурной эйфории 70-х разницу между двумя понятиями мало кто сознавал, она была также «незаметна» как граница между свободой и произволом. Игорь Орлов искренне стремился к свободе в творчестве.
Полученные в институте профессиональные навыки работы в технике классической тонально-колористической живописи, позволяющие создавать на холсте реально-видимое пространство, не подходили для модного декларативного самовыражения в духе разного рода идей, «откровений» или эпатажа. В поисках «своего неповторимого лица» молодой живописец довольно быстро и успешно прошел «курс» изучения творчества художников «ни на кого не похожих» в широком диапазоне от изысканной этнографической стилизации А.Модильяни до примитивного сюрреализма О.Целкова, особенно интересуясь новаторской техникой письма. Картины начального периода, безусловно, хранят результаты этой напряженной работы и настолько отличаются от тех, которые Игорь Михайлович создает сейчас что, не зная автора, можно предположить, что их писал другой художник.
Впрочем, точнее сказать – другой человек. «Перелом произошел где-то в начале 70 –х годов, - пишет Орлов, - когда стало ясно, что «…такое восприятие мира, такой метод работы явно не отвечал моему характеру, моему пониманию живописи… Мной постепенно начала овладевать идея цельности окружающего мира…Я ясно почувствовал, что мир един и неделим. Нет живой и неживой природы. Микрокосм и макрокосм – едины. Маленькая травинка, крохотный цветок так же бесконечно велики, как звездное небо, так же способны чувствовать и помнить. Прошлое неразрывно связано с настоящим. Будущее невозможно без настоящего». Творческая позиция художника поменялась диаметрально – интеллектуальное самоуглубление и социальная активность уступили место эмоциональной открытости мировосприятия и восхищению красотой мироздания. Катарсис всегда обусловлен жизненными обстоятельствами, но в биографии Игоря Михайловича никаких экстраординарных событий нет. Что же так радикально изменило судьбу художника?
Любовь к природе и живое общение с ней во время работы над этюдами, которые «регулярно и в больших количествах» Орлов начал писать с конца 60-х годов. Пленер со времен А.К.Саврасова можно считать «краеугольным камнем» романтического реализма, в котором натурные работы являются не только подготовительным материалом для картин, но имеют самостоятельное и очень важное для живописца значение «эмоциональной памяти» о личной встрече с природой за границами рационализма. В творчестве Орлова пленер определяет не только «манеру» живописи, но и образный строй его фантастических пейзажей: «Прежде чем сочинить какую-то композицию, я должен увидеть это в натуре. Окружающий мир подсказывает темы для работ. Некоторые художники черпают темы в литературе, в музыке, в философии, а я непременно должен сам это увидеть, почувствовать, пережить».
Значение натурных работ в живописи Орлова стало ясно только на мартовской выставке 2011 года в Государственном выставочном зале «Замоскворечье», посвященной 50-летию творческой деятельности художника, где их было значительно больше, чем картин. Экспозиция, чередующая «композиционные пейзажи» с этюдами, выявила характерную особенность последних: фактически – это завершенные картины. В них нет объективной этюдной «приблизительности» и подвижности впечатления, они точны документально, как свидетельство очевидца о чуде, их живопись, максимально сближенная в тоне, имеет почти осязаемую колористическую плотность, пространство «вылеплено» густым красочным слоем как живописный рельеф, в котором зафиксировано «прекрасное мгновение» озарения художника божественной красотой мироздания. Натурных работ в мастерской Игоря Михайловича - сотни, их создание дает мастеру бесценный опыт видения, восприятия и воспроизведения средствами живописи гармонии природы. Именно этот опыт лежит в основе удивительной, сложносочиненной образной системы «композиционных пейзажей» Орлова.
В этюдах, где мастеру важен эффект присутствия, реальность напряженно таинственна, она воспроизведена в естественном единстве места, времени и действия, когда видимое пространство и время свернуты до состояния «здесь и сейчас». Они разворачиваются как процесс в картинах Орлова, восстанавливая в художественном единстве сложных фантазийных композиций свою неразрывность и взаимообусловленность, реализуя, таким образом, в искусстве его понимание устройства мира. В свободном полете воображения художника изменчивость пространства и непрерывность времени имеют одну общую константу - реальный образ объектов изображения, никаких его искажений Орлов не допускает принципиально, смиряясь перед совершенством Божественного Творения («Мне хочется сказать: «Господи, как прекрасен этот мир. … Господи, помоги мне славить этот мир»).
Мастер так остро чувствует «наслаждение» красотой бытия, что все замыслы его картин «возникают в результате жизненных впечатлений, переживаний тех или иных жизненных ситуаций» и желания выразить свою любовь в красках. Какими бы парадоксальными, с точки зрения обыденного сознания, ни были изображения на «композиционных картинах» они имеют достоверность виденного и сохраняют убедительность благодаря замечательной тонально-колористической живописи, передающей все богатство цветового образа мира.
Опыты романтического реализма Игоря Михайловича Орлова убедительно свидетельствуют о том, что художественное воображение не только не противоречит реализму, но напротив, обогащает его эмоциональное и даже философское содержание.
Людмила Цыплакова
|
|
|
|
